[temnoch]

21.11.2010 в 14:31

Пишет  Мильва:

А вот это реальная жесть!
Холмсоманы оценят

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШУРЫ ХОЛМОВА И ФЕЛЬДШЕРА ВАЦМАНА
ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ

Глава II. Знакомство

После долгих расспросов Дима выяснил, что улица Пекарная находится на Молдаванке, где-то в районе Алексеевского рынка. Чертыхаясь, он брел по полутемным улочкам, с трудом вытаскивая ноги из хлюпающей грязи. Стояла угрюмая тишина, нарушаемая лишь отрывистым собачьим лаем. Насупленные и какие-то кривые дома, освещаемые матовым лунным светом производили фантасмагорическое впечатление, и у Димы вдруг появилось странное ощущение, что он Буратино, заблудившийся в Стране Дураков. Дима уже начал жалеть, что впутался в это мероприятие. После того, как к его ботинкам прилипло около пяти килограммов грязи, нужный дом был наконец обнаружен. Это была старенькая двухэтажная хибара с мансардой. Толкнув входную дверь, Дима очутился в полутемном коридоре и в нерешительности остановился, прислушиваясь к доносившимся откуда-то громким голосам и всхлипыванию аккордеона, под аккомпанемент которого кто-то разухабисто орал: "Созрели вишни в саду у дяди Вани..." Дима вздохнул п постучался в первую попавшуюся дверь. Тотчас на пороге возник мужик в сапогах и тельняшке, с папиросой во рту. Штанов на мужике не было.

- Муся, я ревную, к тебе тут какой-то молодой-симпатичный! - узнав о цели Диминого визита, неожиданно игриво пропел он и, поправляя трусы, скрылся в комнате.

Муся Хадсон оказалась плотной краснолицей теткой лет пятидесяти, одетой в байковый халат неопределенного цвета и со множеством заплат.

- О-о, вот и второй до пары! - довольно воскликнула она, стараясь не дышать в сторону Димы. - Оч-чень хорошо! Идем, комнату посмотришь да и с сожителем заодно познакомишься. И, сделав строгое лицо, Муся добавила: "Только чтоб не баловаться!"

Они поднялись по деревянной лестнице со щербатыми ступеньками на второй этаж и подошли к оббитой рыжим кожезаменителем двери. Муся небрежно постучала и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. Дима с любопытством мглянул вовнутрь.

Обстановка комнаты была более чем спартанской. Круглый стол посередине, шифоньер и шкаф образца начала пятидесятых годов по углам да покосившаяся книжная полка над стареньким диваном. Напротив дивана стояла массивная железная кровать с облупленной никелировкой. На ней, головой к вошедшим лежал, положив руки под голову, какой-то мужчина и задумчиво глядел на потолок. Он, видимо, был настолько погружен в свои мысли, что на вошедших не обратил ни малейшего внимания. Над кроватью висели: гитара, фотография Высоцкого в роли Жеглова, вырезанная из какого-то журнала, и небольшая картина в простенькой рамке, на которой было изображено непонятно что. Сбоку, за п-образным выступом стены находились двухконфороч-ная газовая плита с баллоном, небольшой кухонный шкафчик и ведро с водой.

- Подходит, - махнул рукой Дима, который за время службы успел отвыкнуть от комфорта. - Выписывайте ордер.

Об условиях договорились быстро, причем Муся потребовала оплату за месяц вперед. Получив деньги, она сразу засуетилась, вытащила из кладовки в коридоре пыльную трехлитровую бутыль и, прогрохотав по ступенькам, растворилась в темноте ночи.

- Ботиночки-то от грязи не мешает почистить, уважаемый, прежде чем к приличным людям вламываться, - продолжая глядеть в потолок, неожиданно произнес лежащий на кровати мужчина, когда Дима, смущенно топчась на месте, соображал под каким предлогом начать разговор со своим сожителем.

Удивленный Дима взглянул на свои ботинки, покраснел и вышел.

- У вас что, глаза на затылке? - с некоторым раздражением произнес он, вернувшись в комнату после очистки ботинок.

- Глаз на затылке у меня нету, - вежливо ответил мужчина, - А ежели вас, сударь, интересует, каким образом я узнал, что вы на каждом ботинке притащили по пуду грязи, то это элементарно - она так чавкала при малейшем вашем движении, что в ушах гудело...

Он рывком поднялся с кровати и, протянув Диме руку, церемонно поклонился.

- Разрешите представиться - Александр Холмов, можно просто Шура. Профессия - домашний хозяин. А вас как звать-величать?

- Дима, - буркнул Вацман, ответив на рукопожатие.

- Очень приятно! - искренне произнес Александр Холмов, и Дима немного смягчился, исподлобья разглядывая собеседника. Это был высокий худощавый мужчина с лицом, не лишенным приятности, даже несмотря на небольшой шрам, рассекающий левую бровь, отчего у него на лице постоянно было выражение небольшого удивления. На вид Шуре Холмову было лет тридцать. Когда он улыбался, во рту у него тускло поблескивали два железных зуба. Дима никак не мог сообразить, кого этот Холмов напоминает ему чисто внешне.

- Кстати, у меня идиотская привычка называть окружающих по фамилии, - сообщил Шура, достав висевшую за окном сетку и извлекая из нее колбасу, хлеб, пучок зеленого лука и несколько помидор. - Как ваша фамилия? Шпульман? Или Мухис?

- Вацман, - нехотя ответил Дима, с детства не любивший отвечать на этот вопрос.

- Ага! - удовлетворенно произнес Холмов, доставая из кухонного шкафчика стаканы и бутылку с какой-то жидкостью, по цвету, запаху, вкусу и воздействию на организм напоминавшую самогон. Им же, как выяснилось позже, и оказавшейся. - Ну, давай выпьем на брудершафт и перейдем на ты. Идет?

- Идет, - согласился Дима. Выпили. Хрустя зеленым лучком, Шура некоторое время испытывающе глядел на Диму, потом улыбнулся и, заговорщицки подмигнув, спросил:

- И как же тебе, дорогой товарищ Вацман, служилось в медсанбате? Спирту перепадало? Или только горшки выносил?

Дима поперхнулся помидором и, откашлявшись, недоуменно посмотрел на улыбающегося Холмова.

- Ну что ты на меня смотришь, как дикарь на зажигалку? - спросил тот, разливая по второй. - Право, несложно определить, что ты только что демобилизовался. Короткая стрижка, привычка складывать одежду по армейски, а главное - тот особый, идиотски-настороженный взгляд, который исчезает лишь через месяц-другой после дембеля. Что же касается медсанбата...

Шура не договорил и, выразительно приподняв наполненный стакан, мигом осушил его. Дима машинально поглядел на свои брюки и свитер, (он успел переодеться в спортивный костюм), аккуратно сложенные на стуле возле дивана, удивленно покачал головой и тоже выпил.

- ...Что же касается медсанбата, - поморщившись, продолжал Холмов, нарезая колбасу, - то тут еще проще. Если еврей (а ты, надеюсь, не собираешься открещиваться от своей национальности) имеет несчастье угодить в Советскую Армию, то служит он либо в музвзводе, либо писарем при штабе, либо в медсанбате. Исключения бывают, но весьма редко. Так как от тебя за версту разит хлоркой и лекарствами, то медсанбат - наиболее подходящая версия. Угадал?

- Угадали, - кивнул Дима. - Все верно. В наблюдательности вам не откажешь, конечно. Вы, наверно, писатель, да? Дима никак не мог заставить себя называть Холмова на "ты".

- Я не писатель, - усмехнулся Холмов, достав из кармана пачку "Сальве" и закуривая. - Хотя профессия у меня тоже довольно экзотическая. Впрочем, об этом немного после. А сейчас, пока еще не поздно, считаю своим долгом предупредить тебя, Вацман, что сосед я не слишком удобный. Я курю, играю на гитаре, пою... когда выпью. Кроме того, у меня довольно часто бывают посетители, гости... Причем некоторые могут вломиться и поздно ночью, и рано утром. Что еще... Женщины... Ну об этом мы как-нибудь потом поговорим. Вроде все. А как насчет ваших недостатков, юноша? Надеюсь, энурезом вы не страдаете? А чрезмерным потоотделением? Сомнабулизмом или лунатизмом?

- Не страдаю, - улыбнулся Дима.

- Ну вот и отлично! -хлопнул его по плечу Холмов. - Не сомневаюсь, что мы с тобой не только сживемся, но и подружимся. Кстати, если вдруг случайно наткнешься здесь на нечто подобное, - с этими словами он достал из-под своей подушки небольшой вороненый револьвер и крутнул барабан, - то не смущайся и главное - ничего не трогай руками. Договорились?

Широко раскрыв глаза, Дима вытаращился на револьвер.

- Нет-нет Вацман, я совсем не тот, за кого ты меня принял, - поспешно сказал Шура, пряча револьвер. - Что ж, думаю настало самое время рассказать тебе о своей, крайне редкой в социалистическом государстве профессии. Я, Вацман, частный сыщик. Понимаешь, бывают такие случаи, когда потерпевшим - по разным причинам - нет резону обращаться в милицию. Тогда они идут ко мне. Или какое-то дело, наоборот, оказывается не по зубам милиции. Тогда потерпевшие тоже идут ко мне. В общем, на недостаток клиентов не жалуюсь.

С этими словами Холмов снова наполнил стаканы.

- Ну, давай, за мир и дружбу в этой комнате! - чокнувшись, торжественно произнес он.

Все остальное тут - veseliymakler.odessa.ua/miloshevich.html