17.04.2009 в 23:52
Пишет Модо:Вспомнил вдруг
Стивен КИНГ
ЗАКЛЯТИЕ ПАРАНОИКА
Нет больше
Ни выхода и ни входа.
Дверь, что окрашена белым,
хлопала - ветром било.
Все хлеще и хлеще.
Кто-то стоит на пороге
в черном плаще,
горло его согрето
тонкою сигаретой.
читать дальшеЗря только время тратит
его приметы
в моем дневничке.В тетради.
Выстроились адресаты
змеею.Криво.
Рыжею кровью
красит их лица
свет от ближнего бара.
Свет продолжает литься...
Нет больше
ни выдоха и ни вдоха.
Если я сдохну,
если я скроюсь из виду,
если я больше не выйду,
мой ангел - а может, черт
отправит мой дневничок
в Лэнгли, что в штате Виргиния.
Стены пропахли джином,
свет пролился потоком,
ветры его сотрясали...
БЫЛО - пятьсот адресатов
по пятистам аптекам.
Были блики да блоки.
Было - пятьсот блокнотов...
В черном. Готов. Глуп.
И огонек - у губ.
Город - в огне...
Страх потечет реками.
Кто там стоит у рекламы,
думает обо мне?
Долго. Мучительно долго.
В комнатах дальних -дольних?
люди меня воспомнят.
Воспой мне
о жарком дыханье смерти
в звонках телефона,
о телефонной сумятице,
о проводной смуте...
Видишь, как просто?
Там - одинокий кабак на перекрестке.
Там, чередою столетий,
в мужском туалете
хрипит запоротый рок,
и в руки - из рук
в круг
ползет вороненая пушка,
и каждая пуля-пешка
носит мое имя.
Ты говорил с ними?
Их накололи.
Им не сыскать мое имя
в чреде некрологов.
В их головах - муть,
им не найти мою мать,
она скончалась.
Стены от крика качались.
Кто собирал пробы,
точно с чешуйчатых гадов,
с моих петляющих взглядов,
со снов моих перекосных,
со слез моих перекрестных?
Свет невозможно убрать...
А среди них - мой брат.
Может, я говорил?
Что-то не помню...
Брат мой все просит
заполнить бумаги его жены.
Она - издалека,
начало ее дороги
где-то в России...
Вы еще живы?
Вас ни о чем не просили!
Слушай меня, это важно,
прошу, услышь...
Ливень падает свыше,
с высоких крыш.
Капли - колючее крошево,
серое кружево.
Черные вороны сжали
ручки зонтов черных.
Болтают... слушай, о чем они?
Пялятся на часы.
В воде дороги чисты.
Долго лило - острые струи мелькали.
Когда завершится ливень,
останутся лишь глаза
как монетки мелкие.
Останется ложь.
Подумай - стоит стараться?
Вороны - черные.
Вороны эти ученые
у ФБР на службе.
Вороны - иностранцы,
все это очень сложно.
Лица манили,
но я обманул их
я из автобуса выпрыгнул.
Один. На ходу. Без денег.
Там, среди дымных выхлопов,
таксист-бездельник
поверх газеты измятой
прошил меня взглядом,
глянул - словно сглодал.
Я - ошалевший, измотанный.
Кану,
как камень.
Сверху -соседка.
Ушлая старая стерва,
седина - на пробор...
Ее электроприбор
жрет свет моей лампы,
мне уже трудно писать.
Мне подарили пса:
пятнистые лапы
да радиопередатчик,
вживленный в нос.
Мистика.
Прямо с моста
я столкнул пса вниз
на двадцать шесть пролетов...
Вот, написал про это.
(Ну-ка, назад, проклятый!
Живо - назад!
Я видел высоких людей
гляди,
больше не будет .проколов.)
В закусочной пол
пел
старые блюзы-хиты.
Официантка - хитра:
твердит, что бифштекс солили.
Да мне ли не знать стрихнина!
Горький тропический запах
не заглушить горчицей,
по -- притуши-ка запал,
стоит ли горячиться?
От горизонта,
от гор
ночью пришел огонь.
Видишь, как дым - нимбом
сереет в небе?
Ночью все мысли смяты,
то ли это!
Кто-то безликий - смутный
по трубам отстойника столько
плыл к моему туалету...
Слушал мои разговоры
сквозь тонкие стены
стены вращали ушами,
стены дышали,
стены давили стоны.
Видишь - следы рук
фаянс испачкали белый?
Время стянулось в круг,
все это вправду было...
День переходит в вечер,
красным горит по сгибу:
Мне позвонят - я уже не отвечу.
Не телефон - гибель!
Бог посылал грозы
люди швыряли грязью.
Грязью залили землю,
больше - ни солнца ни зелени,
лишь крики боли.
Они научились врываться,
у них - винтовки да рации.
У них - ни заминки в речи,
им объясняют врачи,
как будет эффектнее трахаться.
Прикинь, как сладко:
в лекарствах у них - кислотка,
в лечебных свечках - "снежок".
Кто там. с ножом,
рвется - прогнать солнце?
Пусть только сунется!
Дорога моя - все уже,
дела - не в лад.
Я облекаюсь в лед,
не помню - я говорил уже?
Лед ослепляет подлые инфраскопы,
слежка выходит за скобки...
Вот - наклонилось к закату
индейское лето.
Произношу заклятья,
ношу амулеты.
Золою
засыпаны залы.
Вы полагаете - взяли?
К черту!
Я ж вас прикончу в секунду.
Я ж вас попалю за черту
четко!
Любовь моя, будешь кофе?
...Небо - как кафель,
моя усмешка - как грим...
Нет у меня в ходу ни имени,
ни выхода и ни входа.
Кто-то стоит,
согретый горечью сигареты.
Не помню - я говорил?
URL записиСтивен КИНГ
ЗАКЛЯТИЕ ПАРАНОИКА
Нет больше
Ни выхода и ни входа.
Дверь, что окрашена белым,
хлопала - ветром било.
Все хлеще и хлеще.
Кто-то стоит на пороге
в черном плаще,
горло его согрето
тонкою сигаретой.
читать дальшеЗря только время тратит
его приметы
в моем дневничке.В тетради.
Выстроились адресаты
змеею.Криво.
Рыжею кровью
красит их лица
свет от ближнего бара.
Свет продолжает литься...
Нет больше
ни выдоха и ни вдоха.
Если я сдохну,
если я скроюсь из виду,
если я больше не выйду,
мой ангел - а может, черт
отправит мой дневничок
в Лэнгли, что в штате Виргиния.
Стены пропахли джином,
свет пролился потоком,
ветры его сотрясали...
БЫЛО - пятьсот адресатов
по пятистам аптекам.
Были блики да блоки.
Было - пятьсот блокнотов...
В черном. Готов. Глуп.
И огонек - у губ.
Город - в огне...
Страх потечет реками.
Кто там стоит у рекламы,
думает обо мне?
Долго. Мучительно долго.
В комнатах дальних -дольних?
люди меня воспомнят.
Воспой мне
о жарком дыханье смерти
в звонках телефона,
о телефонной сумятице,
о проводной смуте...
Видишь, как просто?
Там - одинокий кабак на перекрестке.
Там, чередою столетий,
в мужском туалете
хрипит запоротый рок,
и в руки - из рук
в круг
ползет вороненая пушка,
и каждая пуля-пешка
носит мое имя.
Ты говорил с ними?
Их накололи.
Им не сыскать мое имя
в чреде некрологов.
В их головах - муть,
им не найти мою мать,
она скончалась.
Стены от крика качались.
Кто собирал пробы,
точно с чешуйчатых гадов,
с моих петляющих взглядов,
со снов моих перекосных,
со слез моих перекрестных?
Свет невозможно убрать...
А среди них - мой брат.
Может, я говорил?
Что-то не помню...
Брат мой все просит
заполнить бумаги его жены.
Она - издалека,
начало ее дороги
где-то в России...
Вы еще живы?
Вас ни о чем не просили!
Слушай меня, это важно,
прошу, услышь...
Ливень падает свыше,
с высоких крыш.
Капли - колючее крошево,
серое кружево.
Черные вороны сжали
ручки зонтов черных.
Болтают... слушай, о чем они?
Пялятся на часы.
В воде дороги чисты.
Долго лило - острые струи мелькали.
Когда завершится ливень,
останутся лишь глаза
как монетки мелкие.
Останется ложь.
Подумай - стоит стараться?
Вороны - черные.
Вороны эти ученые
у ФБР на службе.
Вороны - иностранцы,
все это очень сложно.
Лица манили,
но я обманул их
я из автобуса выпрыгнул.
Один. На ходу. Без денег.
Там, среди дымных выхлопов,
таксист-бездельник
поверх газеты измятой
прошил меня взглядом,
глянул - словно сглодал.
Я - ошалевший, измотанный.
Кану,
как камень.
Сверху -соседка.
Ушлая старая стерва,
седина - на пробор...
Ее электроприбор
жрет свет моей лампы,
мне уже трудно писать.
Мне подарили пса:
пятнистые лапы
да радиопередатчик,
вживленный в нос.
Мистика.
Прямо с моста
я столкнул пса вниз
на двадцать шесть пролетов...
Вот, написал про это.
(Ну-ка, назад, проклятый!
Живо - назад!
Я видел высоких людей
гляди,
больше не будет .проколов.)
В закусочной пол
пел
старые блюзы-хиты.
Официантка - хитра:
твердит, что бифштекс солили.
Да мне ли не знать стрихнина!
Горький тропический запах
не заглушить горчицей,
по -- притуши-ка запал,
стоит ли горячиться?
От горизонта,
от гор
ночью пришел огонь.
Видишь, как дым - нимбом
сереет в небе?
Ночью все мысли смяты,
то ли это!
Кто-то безликий - смутный
по трубам отстойника столько
плыл к моему туалету...
Слушал мои разговоры
сквозь тонкие стены
стены вращали ушами,
стены дышали,
стены давили стоны.
Видишь - следы рук
фаянс испачкали белый?
Время стянулось в круг,
все это вправду было...
День переходит в вечер,
красным горит по сгибу:
Мне позвонят - я уже не отвечу.
Не телефон - гибель!
Бог посылал грозы
люди швыряли грязью.
Грязью залили землю,
больше - ни солнца ни зелени,
лишь крики боли.
Они научились врываться,
у них - винтовки да рации.
У них - ни заминки в речи,
им объясняют врачи,
как будет эффектнее трахаться.
Прикинь, как сладко:
в лекарствах у них - кислотка,
в лечебных свечках - "снежок".
Кто там. с ножом,
рвется - прогнать солнце?
Пусть только сунется!
Дорога моя - все уже,
дела - не в лад.
Я облекаюсь в лед,
не помню - я говорил уже?
Лед ослепляет подлые инфраскопы,
слежка выходит за скобки...
Вот - наклонилось к закату
индейское лето.
Произношу заклятья,
ношу амулеты.
Золою
засыпаны залы.
Вы полагаете - взяли?
К черту!
Я ж вас прикончу в секунду.
Я ж вас попалю за черту
четко!
Любовь моя, будешь кофе?
...Небо - как кафель,
моя усмешка - как грим...
Нет у меня в ходу ни имени,
ни выхода и ни входа.
Кто-то стоит,
согретый горечью сигареты.
Не помню - я говорил?